– Ради этого ты заставила меня пройти через ад, – произнес Спенсер, наказывая Амелию мощным погружением в глубины ее лона. – Но оно того стоило.

Амелия рассмеялась, и ее тело вновь пронизала боль. Только на этот раз она была чуть слабее.

Накрыв губы жены в поцелуе, Спенсер возобновил движения. Тело Амелии уже привыкло к нему, и его плоть скользила внутри ее, не встречая препятствий. Совсем скоро боль прошла, уступив место теплу и удовольствию. Амелия расслабилась и раскинула ноги, чтобы впустить в себя Спенсера еще дальше. Он начал двигаться быстрее, и Амелия вцепилась в его спину. Она осмелела до такой степени, что положила ладони на упругие ягодицы мужа.

Спенсер глухо зарычал, и Амелия почувствовала, как он меняется. О предупредительности было забыто. Она уступила место необузданной страсти. Спенсер уперся коленями в матрас, приподняв бедра Амелии своими сильными, точно вылепленными искусным скульптором руками. Жилы на его шее натянулись, точно канаты. Груди Амелии подпрыгивали, когда Спенсер увеличил темп.

Теперь Амелия понимала, почему он так хотел увидеть, как она взберется на вершину наслаждения. Даже его закрытые глаза и скрытое тенью ночи лицо говорили о том, что он скорее умрет, чем остановится. И это было самым восхитительным во всем действе. Амелия чувствовала себя такой желанной, такой необходимой. Такой же незаменимой, как воздух.

Спенсер издал какой-то странный звук – нечто среднее между звериным рыком и стоном. А потом упал на Амелию, содрогаясь всем телом и не в силах остановить эту дрожь. Амелия обняла мужа за плечи и убрала с его лба влажную прядь. Спенсер уткнулся в грудь жены и прошептал ее имя.

Может быть, она заговорила слишком скоро. Ведь скорее всего это была самая лучшая часть – сжимать Спенсера в объятиях, чувствовать, как близки могут быть двое людей.

Но этот момент не продлился долго.

Слишком быстро Спенсер вышел из нее.

– Тебе очень больно?

– Не очень. Я справлюсь.

– Хорошо. – Спенсер перекатился на спину. – Я не сумел проявить нежность.

– Я заметила. – Амелия опустила подол сорочки. – Все в порядке.

Спенсер обнял ее одной рукой и крепко прижал к себе. Амелия положила голову ему на грудь и теперь с удовольствием прислушивалась к мерному биению его сердца.

– Скоро все пройдет, – сонно пробормотал Спенсер. – Вот увидишь. Больно только в первый раз. – Его объятия ослабели, и он погрузился в сон.

Глава 14

Амелия проснулась с первыми лучами солнца. Пройдя на цыпочках к тазу с водой, она умылась, почистила зубы и расчесала волосы. Мысль о том, что Спенсер лежал в постели всего в нескольких шагах от нее, волновала Амелию. И не важно, что он спал и ничего не замечал. А еще ее несказанно волновал тот факт, что она находилась в спальне очень красивого и сильного мужчины и к тому же являлась его любовницей. Водя гребнем по волосам, Амелия представляла, что Спенсер уже проснулся и с нескрываемым возбуждением смотрит на ее полную грудь и очертания бедер под тонким муслином.

Закончив утренний туалет, Амелия обернулась и обнаружила, что ее муж все еще спит. Под ее взглядом он тихо застонал и перекатился на спину. По крайней мере та часть ее фантазии, которая касалась возбуждения, оказалась правдой. Простыня приподнялась над его животом на манер шатра. При одном взгляде на этого мужчину и при воспоминании о его необузданной страсти прошлой ночью лоно Амелии обожгла горячая волна.

Но она не хотела будить Спенсера. Пока не хотела. Потому что собиралась рассмотреть его апартаменты повнимательнее, раз уж представилась такая возможность.

Нет, Амелия не стала совать повсюду нос, ибо это было низко и оскорбило бы обоих. Она не открыла ни одного шкафа, не выдвинула ни одного ящика. Но все, доступное глазу, она жадно впитывала каждой порой.

Амелия разглядела украшавшие стены картины и хоть сейчас могла сказать, какие из них висели здесь на протяжении десятилетий, а какие Спенсер приобрел недавно. Она понимала, почему ему так понравилась вышитая ею виньетка. Ее муж предпочитал пейзажи, особенно такие, в которых не чувствовалось присутствия человека. Морские глади, горы, леса и бескрайние равнины.

К спальне Спенсера примыкала небольшая комнатка, выполнявшая роль кабинета. Здесь стоял стол, которым он, судя по всему, никогда не пользовался. Амелия уже догадалась, что работать с бумагами и решать важные вопросы он предпочитал в библиотеке внизу. И все же было в этой комнате такое место, о существовании которого горничные, казалось, забыли. Огромное кожаное кресло, придвинутое к камину, и низенький столик, заваленный газетами, гроссбухами, картами и книгами.

У Спенсера было очень много книг.

Его апартаменты состояли из шести комнат и в каждой – книги. Даже в гардеробной. Устроенные в нише полки, первоначально предназначенные для хранения шляп, были заполнены рядами книг, среди которых не было, кстати сказать, никакого порядка. Во всяком случае, Амелия не заметила никакой закономерности.

Девушка провела пальцем по кожаным корешкам. Некоторые названия были ей знакомы, но большинство она видела впервые. И все же она находилась среди друзей. Амелия никогда бы не назвала себя ученой или «синим чулком», просто считалась заядлым книгочеем. Поклонницей книг. И теперь она нашла подтверждение тому, что Спенсер разделял ее страсть. В его коллекции присутствовали романы, пьесы, философские произведения, несколько томов, посвященных земледелию, столько же научных трактатов и огромное количество сборников стихов. Трещинки и заломы на корешках книг свидетельствовали о том, что их читали хотя бы раз, а разнообразная тематика говорила о том, что хозяин дома обладал острым умом.

Если несколькими минутами раньше Амелия испытывала возбуждение, то теперь она отчаянно хотела Спенсера. Она улыбнулась, представив его реакцию на ее заявление о том, что эта коллекция потрепанных книг явилась для нее столь мощным возбуждающим средством.

Амелия бесшумно вернулась в спальню и осторожно присела на краешек кровати, чтобы не потревожить сон мужа.

Мягкий свет утра благоволил к нему. Спенсер был красив при любом освещении, но рассвет освещал его черты равномерно, не оттеняя глаз и выступающих скул. Спенсер казался таким молодым. Его густые длинные ресницы так невинно подрагивали, что лоно Амелии вновь пронзило острое желание. И как она могла подумать, что при свете утра все будет выглядеть менее чувственно?

Подбородок и шею Спенсера покрывала темная щетина. Амелия протянула руку ладонью вниз и, слегка дотронувшись до лица мужа, ощутила покалывание.

Спенсер вновь перевернулся, и его рука упала на живот. Взгляд Амелии скользнул вниз, и она легонько провела пальцем по выступающей на запястье вене. Спенсер зашевелился, что-то бессвязно пробормотал, а потом снова затих.

Его тело было таким загадочным, таким мужественным и так отличалось от ее собственного, что Амелия не смогла удержаться от соблазна и провела пальцем по выделявшейся под простыней выпуклости.

– Что?..

Пальцы Спенсера сомкнулись на ее запястье. Вскочив, он швырнул Амелию на спину и с силой прижал к матрасу. В его глазах промелькнуло замешательство.

– Это я, – выдохнула девушка, ощутив головокружение. – Амелия.

«О, пожалуйста, – мысленно взмолилась она, – пусть он продолжает меня желать».

Черты лица Спенсера смягчились.

– Амелия.

Он выдохнул ее имя с таким благоговением и страстью, что Амелия удивилась своему прежнему желанию, чтобы он называл ее как-то иначе. Никакой эпитет не был бы пронизан такой же нежностью, и, уж конечно, ни один из них не вызвал бы в Амелии ответного чувства. Голос Спенсера проникал в самые потаенные уголки ее души, сердца и женского естества.

– Да, – прошептала она, убирая со лба мужа непослушный локон. – Твоя жена.

Супруги, тяжело дыша, смотрели в глаза друг другу. Соски Амелии затвердели, а кровь забурлила от сладостного предвкушения. Отпустив ее запястье, Спенсер расположился меж ее бедер и широко их раздвинул. Он нежно обхватил лицо Амелии, подавшись вперед. Удовольствие разлилось по ее телу, и все же она поморщилась.